Захар Брон — фигура уникальная по своей неоднозначности, противоречивости, своеобразию и, безусловно, трагическая.

Огромный личностный монолит. Глыба.

Замечательный музыкант и блестящий скрипач, обожающий сцену и рвущийся на сцену, наделенный фантастическим, абсолютно редчайшим даром — умением учить. Он, Божьим повелением — Педагог. Что поразительно: с течением времени он работает все интереснее, точнее, увлекательнее, талантливее. Иногда, кажется, что этот инструмент он создал сам, или, еще до своего рождения, был посвящен в его создание Господом. Об этом инструменте он знает все, и любовь к нему носит почти патологический характер. Подозреваю, что ни одна женщина не слышала и не услышит той беспредельной нежности интонации, которую знает его скрипка.

Вокруг нас — мир. Он сложен, непонятен, враждебен, хаотичен, и только в классе, когда скрипка вынимается из футляра, все встает на свои места, и во Вселенной устанавливается абсолютный порядок.

И вот тут начинается самое обычное, ежедневное чудо. Когда из ничего рождается нечто, из корявости — легкость и ловкость, из безголосости — божественный звук и много еще, от чего голова идет кругом и душа замирает.

Ну что же это за феномен — Брон? Как удается ему почувствовать, угадать с первых нот возможности и творческий потенциал маленького или молодого скрипача, моментально оценить степень, причины его неумения и уже точно знать, как с ним работать, что исправлять, исковерканное предыдущей школой, а что начинать с нуля.

Смысл и святость существования Брона в том, что он не позволит хотя бы в одной клеточке организма застрять и погибнуть капельке таланта. Он вытащит эту капельку, соединит с другими в один поток, и талант засверкает своей неповторимостью.

Брон дает человеку шанс состояться, полностью реализовать себя в жизни. Для него нет возрастных цензов. Только одно условие — дарование. Тут он расцветает, забывает обо всем на свете. Удивительно работает с детьми! Никаких упрощенностей и снижения планки требований, только голос нежнее, глаза — мягче. Дети уходят с урока со своим личным убеждением: ничего важнее, интереснее, чем игра на скрипке, в жизни — нет.

Говорит ли он много о музыке на уроке? Пожалуй, нет. Он не очень любит рассказывать сказки, скорее сыграет сам, покажет, и это будет убедительнее слов. Его знаменитое: «это — невероятной красоты музыка, такой пленительной силы и душевного парения! Поэтому в первую очередь поговорим о распределении смычка...». Он знает, как незнание, неграмотность, отсутствие определенных технически навыков не просто не дает воплотить музыкальную идею, но ломает ее. коверкает, почти уродует.

«Конечно, можно было бы сказать, что у тебя дурной вкус, но ты просто не умеешь!». И он учит строить, создавать по кирпичику от нотки к нотке, от движения к движению — сказку, которая сама, без подсказки рождается под пальцами, будоражит фантазию, раздвигает границы воображения. Лети, делай, что хочешь, убеждай меня! Если умеешь...

Вот броновский принцип: полная творческая свобода при условии абсолютного профессионализма. Ох, какие жестокие условия этого — «абсолютного профессионализма»: полный арсенал технических средств, воспитанный музыкальный слух, знание и понимание различных стилей, и многое другое, чему надо обязательно учиться. И Брон учит.

Безусловно, он — потрясающий профессионал, но тут и интуиция безошибочная, и способность увлечься и увлечь до безумия каким-нибудь вроде простым, но таким хитрым, спасительным, им придуманным упражнением, или сверхзадачей технической и музыкальной.

Здесь не только талант безоговорочно убедить, повести за собой, но раскрыть горизонты. Показать цель, заставить поверить в себя и, главное, показать единственно верный и короткий путь к достижению этой цели, высокой и прекрасной! И конечно, адская эта ежедневная, годами длящаяся работа, non-stop, которая занимает всю жизнь Брона и сама эту жизнь вытесняет, дает поразительные результаты.

И вот когда следующий молодой, им, можно сказать, рожденный артист, поднимается неуклонно на вершины мастерства и карьеры (которая педагогом же и строится), убеждается в своей особенности, наслаждается своим талантом и достижением, тогда он забывает, каким он пришел на свой первый урок к Учителю и кому он обязан этими достижениями, успехом, славой!

Ранит ли это Брона? Конечно, ранит каждый раз, но он привык, он знает, что благодарный, помнящий ученик — исключение подтверждающее правило. О своем знаменитом ученике в подобной ситуации он сказал: «Если бы сейчас начать все сначала, я сделал бы для него тоже самое.»
«Иди один и исцеляй слепых...» Эти гениальные строки учитель не должен забывать никогда.
Кто-то спросил: а может он — гипнотизер? Наверное, да. Все гениальные актеры, артисты — немножко гипнотизеры. Они — НЕобыкновенные люди. Творческая их мощь огромна, колоссальная энергетика воздействует на людей, «берет в плен», покоряет, подчиняет. Великим нелегко. Они не укладываются ни в какие рамки, нормы. Им везде тесно, неудобно. Они стараются жить и быть, как все нормальные люди в этой жизни, но не могут эту жизнь полностью ни понять, ни принять. Но и мир, правильный, упорядоченный, не прощает им их исключительности, жестоко мстит непониманием, одиночеством.

Невозможно понять и сумасшедший, бешеный ритм броновской жизни, беспрерывную работу с полнейшей отдачей до изнеможения, опустошенности, востребованность его огромным количеством людей ждущих, надеющихся, просящих, и, соответственно колоссальную нагрузку, которую он взвалил на себя и тащит вот уже какой десяток лет!

Предназначенность на Земле Брона — очевидна. Бог послал его учить людей играть на скрипке, его счастье, боль, отчаяние, поражение, победы, власть, слава связана с нею. Это его жизнь, его судьба. Ну, а как же обычная, земная человеческая жизнь? Знакомо ли Брону все ее многообразие, богатство, радость? Есть ли потребность, необходимость просто дружеских душевных отношений, свободных от профессионально-деловых зависимостей, или он, Богом избранный, Богом же и — проклятый?

И удел его — одиночество в толпе, его боготворящей?